Неточные совпадения
Ярким зимним днем Самгин медленно шагал по набережной Невы, укладывая в памяти наиболее громкие фразы лекции. Он еще издали заметил Нехаеву,
девушка вышла из дверей Академии художеств, перешла дорогу и остановилась у сфинкса, глядя на реку, покрытую ослепительно блестевшим снегом; местами снег был разорван ветром и обнажались синеватые лысины льда. Нехаева поздоровалась с Климом, ласково улыбаясь, и заговорила своим
слабым голосом...
Слабое движение руки, жалко опустившейся на одеяло, было ответом, да глаза раскрылись шире, и в них мелькнуло сознание живого человека. Привалов посидел около больного с четверть часа; доктор сделал знак, что продолжение этого безмолвного визита может утомить больного, и все осторожно вышли из комнаты. Когда Привалов начал прощаться,
девушка проговорила...
— Я устала… —
слабым голосом прошептала
девушка, подавая Лоскутову свою руку. — Ведите меня в мою комнату… Вот сейчас направо, через голубую гостиную. Если бы вы знали, как я устала.
Он сжал ее маленькую руку в своей. Ему казалось странным, что ее тихое ответное пожатие так непохоже на прежние:
слабое движение ее маленьких пальцев отражалось теперь в глубине его сердца. Вообще, кроме прежней Эвелины, друга его детства, теперь он чувствовал в ней еще какую-то другую, новую
девушку. Сам он показался себе могучим и сильным, а она представилась плачущей и
слабой. Тогда, под влиянием глубокой нежности, он привлек ее одною рукой, а другою стал гладить ее шелковистые волосы.
В самом деле, — и «как ты смеешь?», и «я тебя растил и лелеял», и «ты дура», и «нет тебе моего благословения» — все это градом сыплется на бедную
девушку и доводит ее до того, что даже в ее
слабой и покорной душе вдруг подымается кроткий протест, выражающийся невольным, бессознательным переломом прежнего чувства: отцовский приказ идти за Бородкина возбудил в ней отвращение к нему.
Чистота, полная преданность воле Бога и горячность этой
девушки поразили старца. Он давно уже хотел отречься от мира, но монастырь требовал от него его деятельности. Эта деятельность давала средства монастырю. И он соглашался, хотя смутно чувствовал всю неправду своего положения. Его делали святым, чудотворцем, а он был
слабый, увлеченный успехом человек. И открывшаяся ему душа этой
девушки открыла ему и его душу. И он увидал, как он был далек от того, чем хотел быть и к чему влекло его его сердце.
В Головлево явилась на этот раз уж не та красивая, бойкая и кипящая молодостью
девушка, с румяным лицом, серыми глазами навыкате, с высокой грудью и тяжелой пепельной косой на голове, которая приезжала сюда вскоре после смерти Арины Петровны, а какое-то
слабое, тщедушное существо с впалой грудью, вдавленными щеками, с нездоровым румянцем, с вялыми телодвижениями, существо сутулое, почти сгорбленное.
Божественная, милая
девушка! и ты погибла, погибла без возврата… один удар — и свежий цветок склонил голову!.. твое
слабое сердце, как нить истлевшая — разорвалось…
— Мы поедем под горным берегом, потому что тут тень, — говорила
девушка, разбивая воду ловкими ударами. — Только здесь
слабое течение… а вот на Днепре — у тёти Лучицкой там имение — там, я вам скажу, ужас! Так и рвёт вёсла из рук… Вы не видали порогов на Днепре?..
В селе Гаях, в его каменном, крытом железом, доме жила старуха мать, жена с двумя детьми (девочка и мальчик), еще сирота племянник, немой пятнадцатилетний малый, и работник. Корней был два раза женат. Первая жена его была
слабая, больная женщина и умерла без детей, и он, уже немолодым вдовцом, женился второй раз на здоровой, красивой
девушке, дочери бедной вдовы из соседней деревни. Дети были от второй жены.
— Ах, Фленушка, Фленушка!.. Милое ты мое сокровище, —
слабым голосом сказала Манефа, прижимая к груди своей голову
девушки. — Как бы знала ты, что у меня на сердце.
Шли они медленно. Калерия нет-нет да и нагнется, сорвет травку. Говорит она
слабым высоким голосом, похожим на голос монашек. Расспрашивать зря она не любит, не считает уместным. Ей,
девушке, неловко, должно быть, касаться их связи с Серафимой… И никакой горечи в ней нет насчет прежней ее жизни у родных… Не могла она не чувствовать, что ни тетка, ни двоюродная сестра не терпели ее никогда.
Вот пробежала молодая
девушка, на голове платочек, высокая, белолицая, с
слабым румянцем на худощавых щеках… И пелеринка ее простенького люстринового платья колыхалась по воздуху.
Вечерело. Сестры, в белых фартуках с красными крестами, раздавали больным чай. Они заботливо подкладывали им хлеба, мягко и любовно поили
слабых. И казалось, эти славные
девушки — совсем не те скучные, неинтересные сестры, какими они были в дороге.
Он, если говорить откровенно, и сам еще не создавал никакого плана, ему надо было занять чем-нибудь ум скучающей
девушки, отвлечь ее от матери, всецело привязав к себе, чего он и достиг, играя на
слабой струне ее мелкого тщеславия и не менее мелкой зависти к счастью, выпавшему на долю Талечки Хомутовой.
Мы уже
слабым пером набросали портрет Ирены Станиславовны, а потому произведенное ею впечатление на молодого гвардейского капитана более чем понятно, если прибавить, что в то время молодой
девушке недавно пошел семнадцатый год и она была тем только что распустившимся пышным цветком, который невольно ласкает взгляд и возбуждает нервы своим тонким ароматом.
Остальные же светские дамы и даже
девушки, как юные, так и перешедшие далеко тот возраст, который называется «бальзаковским», являлись не параллелями дам полусвета, а скорее —
слабыми их пародиями.
— Дай мне испить, — проговорила
девушка слабым голосом. Брат принес воды и сел возле сестры.
Старик Строганов сидел за столом в глубокой задумчивости. Он только что возвратился из опочивальни племянницы, около которой провел добрых полчаса.
Девушке, на его взгляд, действительно сильно недужилось. Она лежала почти без движения и говорила
слабым голосом. Осунувшееся бледное лицо довершало эту печальную картину.
Слабый румянец выступил на лице молодой
девушки.
Сергей Сергеевич полушутя, полусерьезно старался поддерживать в ней это заблуждение и теперь реши построить свой решительный ход на шахматной доске любви именно на этой
слабой струнке души молодо
девушки.
— A она премилая в сущности, только
слабая, бесхарактерная, и не умеет вести детей, — подумала молодая
девушка, укладываясь в свою жесткую, остывшую в плохо протопленной комнате постель и с удовольствием протягиваясь на жестком ложе.
Селинова заметила ее нерешимость и, вместо того чтобы удержать
слабую, исступленную
девушку на роковом пороге, отодвинула железный запор, дверь отворилась…
Она вспомнила, что там, внизу, в кабинете отца, быть может, уже совершено второе задуманное преступление. Вся охваченная мыслью о спасении молодой
девушки, бедная женщина, еще
слабая головой, совершенно забыла о второй части подслушанного ею гнусного заговора отца и сына. Она быстро зажгла стоявшую на столе свечу и бросилась из комнаты вниз.
Подтачивающая и без того
слабые силы молодой
девушки мысль о судьбе ее ненаглядного нареченного жениха князя Владимира Никитича не покидала головку выздоравливающей и мешала ей успокоиться и окончательно поправиться.
— Пусти, больно! — сказала
девушка, и он сжал
слабее, но руки не выпустил.
Всё: быстро проехавший экипаж по улице, напоминание об обеде, вопрос
девушки о платье, которое надо приготовить; еще хуже, слово неискреннего,
слабого участия, всё болезненно раздражало рану, казалось оскорблением и нарушало ту необходимую тишину, в которой они обе старались прислушиваться к незамолкшему еще в их воображении страшному, строгому хору, и мешало вглядываться в те таинственные бесконечные дали, которые на мгновенье открылись перед ними.